образами. И Евгений Францевич подбирал „актеров** к своим стройным колоннам, аристократическим гостиным, роскошным будуарам. Он не ждал от актера острых переживаний, ярко выраженных эмоций. Он убирал все, что могло исказить красоту кинозрелища"1.

Каким бы ни было декадентское эстетство, чрезмерное увлечение формой, болезненная утонченность, любовь к мелодрамам, Бауэр заслуженно может считаться первым настоящим кинематографическим художником не только в России, но и, пожалуй, во всем мире2. Его творчество характеризуется исканиями в пластике, декоративном оформлении действия и утонченной композицией кадров, согласующейся с ритмом движения актеров. Его фильмы — это живопись в движении, и поэтому он новатор, влияние которого в области формы и техники сохранилось надолго.

Один из крупных русских дореволюционных сценаристов и теоретиков кино, А. Вознесенский, работавший с Бауэром, так характеризует его вклад в киноискусство:

„Бауэр был первым художником, пришедшим к экрану в то время, когда вокруг него еще толпились исключительно юркие ремесленники, почуявшие здесь лишь новый рыночный спрос на их режиссерские услуги. Бауэр предложил экрану свой хороший вкус, свою живописную фантазию, свою театральную культурность"3.

К тому же направлению дореволюционного кино, что и Бауэр, принадлежали Уральский, Туржанский и Волков.

А. Уральский принимал участие в постановке монархических пропагандистских фильмов „1812 год" и „Трехсотлетие царствования дома Романовых", но по-настоящему посвятил себя кино только с 1915—1916 гг., поставив упомянутый выше фильм „Хвала безумию" по роману Захер-Мазоха и в дальнейшем работал главным образом

1  Обе цитаты даны по книге Н. Лебедева „Очерк истории кино СССР", т, 1, М., 1947.

2  Вот некоторые из фильмов, поставленных Бауэром: „Немые свидетели*-* (1914), „Леон Дрей" („Покоритель женских сердец"), ,,Песиь торжествующей любви" (по Тургеневу), „Я царь, я раб, я червь, я бог" („Приключения горничной", 1915), „В мире должна царить красота", „Марионетки рока", „О, если б мог выразить в звуках", „Чужая душа", „Смерч любовный" (1916).

8 А, Вознесенский, Искусство экрана, стр. 93.

173