На первых порах война мало затронула кинопромышленность. Бои на границах, в горных областях, разворачивались успешно. Римские студии могли спокойно изощряться в душещипательных драмах ...

Итальянский романтизм по своей социальной природе был близок французскому, и итальянское киноискусство, встав на путь самого неистового романтизма, воспевало бодлеровский образ —• роковую женщину, женщину-сфинкса, современного „вампира". Из-за всех этих новых Ев фон Гобсек или Нана герцоги, офицеры в мундирах с нашивками, банкиры, промышленники осушали бокалы, наполненные ядом, пронзали друг друга шпагами, разорялись, кончали самоубийством ...

Очевидно, жизнь „дивы" мало чем отличалась от жизни героинь, роли которых она играла. В 1919 году после самоубийства одного итальянского офицера, уроженца Египта, соперника какого-то архибогатого маркиза, римская газета опубликовала следующее письмо Дианы Каренн:

„То одна, то другая киноактриса, пользуясь моим молчанием, намекала, что она является причиной самоубийства этого офицера, поэтому я заявляю, что он покончил самоубийством из-за меня. Конечно, я не ответственна за его смерть. Тому виной лишь мой роковой взгляд, мои пленительные глаза .. .iJ

Письмо было менее достоверным, чем сама драма. Его сфабриковала редакция „Contrapelo" („Против шерсти") — довольно низкопробного сатирического листка. Но „дива" не опубликовала опровержения. Фальшивка поддерживала ее известность. В письме не было правды, но оно было правдоподобным.

С 1914 года пристрастие к „дивам", к „дивизму" в итальянском кино дошло до психоза. Американская „Стар систем" спекулирует на „секс-аппиле", или американской красоте, в той мере, в какой это нужно, чтобы публика платила. Итальянские финансисты и герцоги рисковали своим состоянием ради красоты и благосклонности „дивы" или „donna muta" (немой женщины), как назывались тогда итальянские киноактрисьь„звезды". Стремясь к прибыли, а еще больше к удовольствиям, эти новые бароны Нюсэнжены, вкладывали миллионы в акционерные кинообщества, где актриса —■ их кумир —

333