Это коммюнике могло сколько угодно говорить о «полном единстве взглядов» и о «дружеских чувствах», однако на деле было бы гораздо правильнее назвать его перемирием, чем договором о длительном мире. «Пате консортиум» объединило три мощные группы — Пате и его лионских финансистов, «Банк Бауэра и Маршаля» и группу прессы в лице Жана Сапена; во многих пунктах у них были противоположные интересы, и скоро должны были возобновиться враждебные действия. Шарль Пате не противился тому, что «Консортиум» собирался поставить несколько престижных суперфильмов. В то время рассматривали и готовили постановку «Отверженных» Анри Фекура, «Михаила Строгова» Туржанского и прежде всего — колоссального «Наполеона» Абеля Ганса. И приступили к переговорам об их экранизации с крупными иностранными фирмами, прежде всего немецкими.
Но сразу после войны во Франции возобладало стремление бойкотировать все «фильмы бошей». В начале своей деятельности Комитет защиты французского фильма прежде всего бросился на защиту экрана от немецкого нашествия. Об этом свидетельствует поэма Люччии Фовер, прочитанная 10 мая 1921 года в Ницце, в присутствии Фейада, Фекура, Рене Наварра и Сузи Прим, на собрании, организованном с помощью Союза актеров. Этот «призыв к оружию» клеймил немецкое кино взволнованным александрийским стихом:
«Он грабит наших авторов, историю порочит, Стараясь всюду изливать на нас свой яд. Ах, публика! Ему нужна, увы, совсем не слава — Он хочет продавать свой яд и деньги прикарманить. Неужто мы позволим заманить нас в гнусную
ловушку?
...Объединим же наши силы для Войны Священной И бросим клич: «Вперед — за фильм французский!» С тобой, ты знаешь, будем мы сражаться без боязни. ...Спасибо за ответ на наш призыв к оружью Против захватчика, который хочет нашей смерти».
Однако в то время в Париже предлагали публике не более пяти-шести немецких фильмов и в сто раз больше американских.
Первый немецкий фильм, имевший успех во Франции и показанный в очень маленьком кинозале «Синэ Опера»,— «Кабинет доктора Калйгари». Он вышел на экран
2* 35