Как и «Молчание», «Женщина ниоткуда» была внутренним монологом, соблюдавшим правило трех единств. Женщина возвращается к дому, из которого она убежала тридцать лет назад, еще совсем молодой, с любимым человеком. Каждая дорожка в саду, каждый ракурс дома напоминают ей прошлое. Она встречает в доме женщину, готовую, как когда-то она сама, бежать отсюда. Она отговаривает ее от этого намерения и уходит одна по дороге...

Критика в 1922 году часто вспоминала Анри Батай-ля, особенно потому, что Ева Франсис играла в его последней пьесе, поставленной им перед смертью,— «Человек и роза». Однако между Деллюком и Батайлем было мало сходства. Фильм Деллюка был очень далек от театра; диалог был сведен к нескольким субтитрам, и все выражалось жестом, мимикой, декорацией и несколькими «возвращениями назад», снятыми в легкой дымке, в костюмах 1880 годов, навеянных картинами Огюста Ренуара.

Не только пейзажи, но и декорации и костюмы были задуманы как персонажи драмы. Плащ и даже шляпа Евы Франсис никогда не казались старомодными. Дел-люк в своем фильме применял принцип, высказанный им в «Фотогении»:

«Модное платье в театре — преступление. В кино это еще хуже. Авторы большинства фильмов неспособны воссоздать стиль, и следует опасаться современных декоративных украшений. Пока не появятся Ренуары, Мане, Ван Донгены, Матиссы или Пикассо кинопортретов, избегайте современных аксессуаров. Знайте, что детали (платье, прическа, украшения) не должны вносить в фильм свое значение — это фильм должен придавать им смысл».

Если повествовательный тон фильма был почти безупречен, то относительно его развязки можно было поспорить, как и сделал Лионель Ландри в еженедельнике Деллюка «Синэа»:

«Этот сценарий, один из лучших и самых оригинальных, какие нам довелось видеть за последнее время, заслуживает только одного упрека: у него спорный финал, развязка могла бы быть и совсем иной, и неизвестно, не предпочел ли бы автор сделать ее совсем по-иному. Моральное оптимистическое заключение недостаточно подготовлено, слабо мотивировано. С другой стороны, личность мужа слишком мало освещена...»

77