«Продуваемая ветром дорога мучительной страсти, по которой приходит и уходит драма... Головокружительный подъем на лестницу, где горячие объятия закончились когда-то безумным бегством... все это «куски» выдающейся фотогении...

Несомненно, эта кинопоэма навеяна литературным сюжетом. Но в ней больше кинематографической правды, чем во многих известных нам лучших фильмах. Ничто не могло бы принести мне большей радости».

И все же «Женщина ниоткуда» не была таким шедевром, каким считал ее Марсель Ашар. В тридцать лет Деллюк-режиссер не достиг еще зрелости Деллюка — критика и теоретика. Его старый друг Муссинак сказал ему об этом с полной откровенностью, написав в «Мер-кюр де Франс»:

«В первой части «Лихорадки» нас очаровала острота зрения режиссера. По поводу этого фильма я написал, что право автора — предпочесть эскиз законченной картине. Однако теперь Луи Деллюк дал нам такую картину. <С---^> После набросков («Молчание», «Черный дым», «Гроза»), после картины («Женщина ниоткуда»} я жду от него фрески».

Быть может, Муссинак выражал и желание Деллюка. Но для этого ему нужны были средства, каких у него никогда не было. Интимность его фильмов в большой степени зависела от необходимости ставить их при самом ограниченном бюджете.

Он сам финансировал «Женщину ниоткуда». Несмотря на прекрасные отзывы критиков, этот фильм имел не больший коммерческий успех, чем «Лихорадка». Через несколько недель после его премьеры (8 сентября 1922 года) Луи Деллюку пришлось продать свой еженедельник «Синэа» издательству «Франсуа Тедеско» (ноябрь 1922 года), а вскоре — уступить место директора Жану Тедеско, который страстно увлекался кинематографом, но придал журналу совсем иное направление.

Для Деллюка наступил период больших трудностей после «короткого, но горького опыта» режиссера. Целый год он оставался без работы и ничего не писал, кроме критических статей в «Пари-миди». Затем его друг Марсель Л'Эрбье дал ему возможность снять новый фильм, «Наводнение», который он начал в октябре 1923 года, в долине Роны, с оператором Жибори. По этому поводу он рассказал одному журналисту (Жану Эйру из «Мон синэ», 13 марта 1924 года):

79