лись лишь многочисленные фотографии. Вот как Трауберг излагает содержание сценария:

«Комсомолка-управдом Октябрина (3. Тараховская) механизировала домовое хозяйство: дворник разъезжает на мотоцикле, а хозяйственные распоряжения отдаются по радио. В одной из квартир жил бывший домовладелец, злостный неплательщик, нэпман (Е. Кумейко). Хотя он и прикидывается безработным, Октябрина выселяет его на крышу. Здесь, объятый тоской, он откупоривает бутылку пива. Из бутылки вылезает Кулидж Керзонович Пуанкаре (С. Мартинсон), приехавший в Советский Союз, чтобы подготовить контрреволюционный переворот. Нэпман становится помощником Пуанкаре. Для переворота им нужны деньги, и они решают украсть в Госбанке десять миллионов рублей. Октябрина бросается за ними в погоню по улицам Ленинграда. Все же они ухитряются похитить несгораемый шкаф и вынести его на купол Исаакиевского собора. Но когда им наконец удается отомкнуть шкаф, из него выходит Октябрина и, угрожая револьвером, арестовывает похитителей».

На этой сюжетной канве в стиле «commedia dell'arte» размещалось множество экстравагантных эпизодов: с попом, с человеком-рекламой, привратником, активистом Межрабпома, летчиком и его пассажиром. Все это было снято на натуре — на улицах и крышах домов — вместе с сенсационными «аттракционами», в том числе верблюдом в цилиндре. Видимо, в фильме были некоторые аналогии с «Антрактом», который одновременно снимал Рене Клер, хотя возможность взаимного влияния исключается. Оба молодых режиссера применили в своей картине стремительный монтаж, предусматривавший продолжительность некоторых сцен в пределах одной шестнадцатой доли секунды. Поэтому своим оператором И. Фролову и Ф. Вериго-Даровскому они поручили снять некоторые сцены по одному кадрику. Однако смонтировать такие крошечные монтажные куски они не смогли.

«Наш фильм, конечно же, был очень неумелым,— говорит Козинцев.— У нас не было никаких профессиональных знаний. Наш Пуанкаре был совершенно непохож на французского политического деятеля, носившего это имя. У нас он воплощал главным образом капитализм и как таковой появлялся в цилиндре.

При создании этого образа мы вдохновлялись знаменитыми пропагандистскими афишами, которые Маяковский рисовал в 1919 году для витрин телеграфного агент-

315