выкованного правящими классами Америки и широко распространяемого также прессой в огромных тиражах, радио, телевидением, «историями в картинках» («комиксы»), «дайджестами», так называемой «популярной» литературой, всеми «культурными» институтами, связанными с кино тысячами идеологических, административных, политических и финансовых связей.

Во время войны «администрация кодекса» рассматривала в среднем три тысячи сюжетов в год (при количестве фильмов в десять раз меньшем). Конечно, ее роль заключалась в том, чтобы не допускать в фильмах никаких крайностей. Но прежде всего она придерживалась своей главной ориентации, придавая самое большое значение директивам, данным крупными финансистами, а также влиятельными реакционными организациями, такими, как «Легион благопристойности» и полуфашистский «Американский легион». Добавим, что для «старших» и «младших» кодекс играл в основном роль дополнительного контроля и служил для консультации и согласования некоторых вопросов, поскольку представители крупного капитала, руководившие этими фирмами, поручали своим доверенным людям — всемогущим продюсерам — составление плана производства, выбор сюжетов, строгое наблюдение за сценариями и их постановкой.

«Администрация кодекса» гораздо меньше следила за благопристойностью, чем за тем, как Голливуд использовал свои могучие средства пропаганды на службу Уоллстриту.

Она стремилась также всегда, когда это было возможно, вытеснять заграничные фильмы, особенно европейские, которые легко становились жертвой ее цензуры. Ее решения имели огромное значение, так как отказ в визе закрывал фильмам доступ к 99 процентам американских зрителей.

Таким образом, во время войны, за исключением Японии и гитлеровской Германии, не было ни одной кинематографии, которая в такой же мере, как Голливуд, управлялась и контролировалась крупными монополиями. Его фильмы, по выражению Рене Клера, были предназначены главным образом «угождать причудам кулака финансистов».

220