от работающих моторов. Вот цель — Вильгельмсгафен. Над городом нависли клочья дымовой противовоздушной завесы. Но абстрактная карта, на которой немецкий порт читается как плоский кружок, прорывается кратерами взрывов. Бомбардировка началась.

Немецкий истребитель стреляет из пулемета. Мы находимся не в студии, где «дружеские» самолеты неуязвимы. Одна летающая крепость дымится как сухой лист и окружается белыми конфетти парашютов. Возвращение. Разбитые самолеты, убитые, раненые. Летчик, которому переливают кровь ... Он глубоко затягивается сигаретой и слабеет от этого усилия. Здесь не забудешь ни светло-красного цвета каучуковой трубки, по которой идет новая кровь в вены агонизирующего человека, ни каштановый цвет свернувшейся крови на белье того, кому предстоит ампутация ноги, ни лоснящегося цвета кожаных комбинезонов пилотов, напоминающего майских жуков».

Нигде не скрывая своего отношения к этим ужасам, Уильям Уайлер подчеркивает (намеренно или случайно) «механический» характер воздушной войны, которую ведут американцы, доставляя взрывчатые вещества (с опасностью для жизни) на абстрактную географическую карту, на которой ведь ничто не говорит о присутствии людей. Этот документальный фильм делает более понятными технократические идеи генерала Сумерского, уже проиллюстрированные в 1942 году фильмом «Победа, одержанная воздушными силами» (Victory through Air Power, 1943), поставленным Уолтом Диснеем.

«Красноречивые образы, — писали мы в 1945 году,— иллюстрируют выступления генерала Сумерского. Смысл этой войны, требования стратегии становятся для всех убедительными, как только сопротивление Германии символически изображается в виде колеса, японская угроза — в виде челюсти, а воздушные налеты —• в виде ряда прыжков бумажной стрелки. Зритель покорен, убежден.

Сила убеждения тем более поразительна, что защищаемые положения ложны. Дисней показывает нам гитлеровские самолеты, появляющиеся над линией Мажино и пробивающие в ней брешь. Ему удается убе-

228