существами с теми же устремлениями и переживаниями; их нравы хотя и отличаются от наших, но это нравы, при* сущие человеческим существам. Ему удалось ухватить «живые черты» а также использовать своих непрофессиональных актеров в «документальной постановке». И он настолько хорошо познакомил нас с их достоинством, культурой, утонченностью жизни, что иглу, кайя* ки, анораки (до фильма известные лишь этнографам), вошли в обычный словарь народов мира. Так произошел «культурный обмен» между цивилизацией Крайнего Севера и прочими цивилизациями.

Флаэрти ие только снял некоторые живописные подробности или фольклор их примитивной жизни — костюмы, танцы, церемонии. Его камера следила за эскимосами во время еды, охоты, рыбной ловли, строительства иглу — иными словами, за обычной жизнью Нанука и его семьи. Никому- неведомый человек стал героем подлинной эпопеи. Чтобы воссоздать его жизнь, Флаэрти пришлось разработать сценарий и попросить Нанука, его жену Нилу, их детей превратиться в добровольных актеров. Этот новый метод съемки документального фильма (напоминавший немного наивные «киноновости» Пате или Мельеса) был полной противоположностью вертов-скому методу киноглаза, о котором объект съемки и не должен подозревать.

Камера не могла снимать Нанука и его семью в иглу диаметром четыре метра. Флаэрти обратился к эскимосам с просьбой построить «самую большую из существующих иглу». Снежный дом таких размеров обрушился в момент, когда эскимосы вставляли ледяные окна, и потребовалось три дня работы, чтобы придать декорации устойчивость,— ведь речь действительно шла о декорации, построенной для постановочных нужд документального кино, В некоторых сценах Нанук и его семья работали как профессиональные актеры. Эпизод, где Нанук «впервые» слушает фонограф, создает впечатление не прямой съемки, а съемки по сценарию и указаниям режиссера. Но если эпизод и заслуживает критики, то не следует из-за него осуждать сам метод. Истину в кино иногда приходится воссоздавать. И Нанук, поглощенный охотой, и Нила, занятая шитьем, быстро забывали о камере. Одна из добродетелей Флаэрти — умение с невероятной терпеливостью выждать нужный момент и запечатлеть естественный жест или событие.

Роберта Флаэрти можно назвать отцом документаль-

274