«Кодекса~благопристойности», фашистская цензура примешивала к своим политическим запретам запреты моральные, сущность которых тот же Пьетранджели определил в 1948 году следующим образом :
«Всякая сцена убийства, самоубийства, адюльтера или обольщения, кражи или должностного преступления запрещалась, так же как показ чиновников, военных, жандармов, священников или полицейских. Мы уж не говорим о проблемах политических, социальных и сексуальных, так как для итальянского кино голод и безработица, так же как проститутка или жители трущоб, просто не существовали. В конечном счете в результате вмешательства нацистов показ какого-либо духовного лица, даже в самом лучшем свете, был запрещен на итальянских экранах. . . Дезертир из «Набережной туманов» стал невинным отпускником, и публика, смотря фильм, все время спрашивала, почему у него всегда такой беспокойный вид».
Восстание итальянских интеллигентов против социальных запретов было, таким образом, связано с бунтом против пуританизма. И не удивительно что, появившись на экранах, фильм подвергся нападкам за свою «аморальность» и за свою мнимую «французоманию»1.
1В течение короткого периода опьянения свободой в августе 1943 г. Карло Лидзани в журнале «Чинема» так отвечал этим критикам : «Бдительные моралисты наших так называемых здоровых провинций должны были хорошо понять, что «Одержимость» была художественным фильмом . . . так как она была полным поучительности свидетельством, и если они не хотели, чтобы Италия оставалась, по выражению французского поэта, «землей мертвых», то такой фильм должен был бы помочь им понять, что необходимо найти решение некоторых вопросов . . .
В Италии несколько миллионов мужчин и женщин живут еще в тумане суеверий, замыкаясь в своем бессознательном упорном ханжестве. В течение веков это бремя давит на плечи итальянского народа. Оно не было выброшено вместе с фашизмом, при котором восхитительная итальянская поверхностность довела эти проблемы до гротеска . . . Вот почему фильм Висконти был художественным произведением, вот почему его в такой степени атаковали оружием, которым свирепо, в духе Д'Аннунцио потрясли до смешного неистовые защитники пояса целомудрия».
164